Виталий Мухаметзянов, художник, мультипликатор, режиссер, клипмейкер, музыкант, продюсер: «Я работаю Мухой»
Много ли вы знаете людей, кому удалось из своего школьного прозвища сделать бренд? Виталию Мухаметзянову не пришлось прикладывать для достижения этой цели какие-либо иные усилия, кроме своего творчества. Он в Уфе уже с конца 80-х годов человек-легенда. Ведь именно тогда он начал выпускать журнал комиксов «Муха». Потом были мультики (сериал про Буратило делается и сейчас), клипы (счет музыкантов, заказавших себе клипы, приближается к рекордной тысяче), фильмы («День хомячка», «Здравствуйте, мы ваша крыша» показали хотя бы по разу, кажется, все существующие каналы).

– Виталий, сам для себя ты уже определил, кто ты в первую очередь: режиссер, аниматор, клипмейкер, музыкант?

– Какая разница, кто я. Это я раньше задумывался о том, кто я, а сейчас уже перестал. Да хоть местный Микки Маус! Меня и это вполне устроит. Когда гаишники меня останавливают и спрашивают где работаю, я отвечаю, что в студии «Муха». А кем? Ну, я им и говорю, что работаю Мухой. Они удивляются, но записывают в своем протоколе.

– Какая последняя работа действительно принесла удовольствие?

– Хороший, я считаю, получился клип группы «Серебро» на песню «Дыши». Неплохо получилось у нас воспроизвести Бал Сатаны в седьмой серии «Мастера и Маргариты».

– Проклятия не боялись?

– Если проклятием ты называешь те слухи–страшилки, ходящие вокруг этого романа, то оно не действует на тех, кто верит в Бога. Я вообще не верю ни в гороскопы, ни в гадалок, ни в хиромантию. Если верить в случайности, то можно верить и во все остальное. Но если на меня упадет кирпич, то я думаю, что это закономерность.

– Мультяшная работа какая последняя понравилась?

– Если говорить про мультики, то единственное, что делается не ради денег, а до сих пор в удовольствие – это наши мультики про Буратило. Хорошо получается, не натужно. Потом мы сейчас делаем еще и полнометражный мультфильм большой. Рабочее название у него «Про это». Эту сказку написал Макс Фадеев, такое фэнтези детское. Очень добрая сказка с обезьянами, рыцарями, лесными человечками. На ее производство уйдет как минимум два года.

– Как-то собираешь те мультфильмы, которые готов показать своим детям?

– У меня три года дочке и она готова смотреть любые мультики. На самом деле, нет такого строгого отбора. Но я бы предпочел, чтобы мои дети смотрели «Том и Джерри», где кот с мышкой практически кромсают друг друга, чем «Лунтика». Вроде там ни действия, ни слова злого нет, но с точки зрения форм там проблемы. Ведь посмотрев на этого лунатика, ребенок именно так начнет рисовать и видеть мир. Я стараюсь антиэстетичные мультики своим детям не давать смотреть. Во-первых, те, где насилие есть, а, во-вторых, некрасиво нарисованные. Например, не хотел бы, чтобы они смотрели «Человека–паука». Они плохо нарисованные, там мало кадров в секунду, что называется лимитированные.

– Твои мультики они видели?

– Нет. Они смотрят «Смешариков» и им очень нравится.

– Дома значит ты не рисуешь?

– Я уже лично сам, наверное, за последние лет семь ни одного рисунка не сделал.

– Как думаешь, что останется в памяти зрителей, после тебя, как мультипликатора?

– Кто нарисовал «Маугли»? Кто нарисовал «Карлсона»? Кто нарисовал «Бременских музыкантов»? Разве эти имена кто-нибудь помнит? Ты знаешь хоть одно? Даже мультфильм «Ну, погоди!». Помнят, может быть, только Котеночкина, а ведь он был только режиссером. Нарисовал Зайца и Волка совсем другой человек – Русаков. А ты говоришь «после тебя останется...». Да лучше бы после меня осталось сто килограмм меда – вот это польза! Гораздо более полезно, чем мультфильмы.

– Что это тогда для тебя творчество и ремесло?

– Существует творчество. Это когда есть какой-то поиск, когда ты думаешь как лучше, как правильнее. И есть ремесло. Это когда ты уже знаешь, что и как. И сложно сказать, что важнее. Ведь когда ты приходишь в магазин, допустим, хлеб купить, ты же тоже предпочтешь тот, который приготовил ремесленник. И с мультфильмами то же самое. Вот и получается, что творчество – слово высокое, а весит оно меньше, чем ремесло.

– Первоначально все равно все начинается с творчества...

– Конечно. Первоначально я садился в позу роденовского мыслителя, кулак ко лбу приставлял и думал, как же это сделать. Очень трудно было настроить свою антенну, чтобы поймать правильные какие-то там волны. А сейчас она, практически, всегда настроена и все. Почти 20 лет я занимаюсь картинками. Что мультики, что комиксы – это же одно и тоже почти.

– Начинали с бумаги и карандаша?

– Как все, рисовал в тетрадках. На последней парте на уроке по геометрии. Компьютер появился у нас году, наверное, 1989. Это мы уже несколько номеров «Мухи» выпустили. Фотографировали, ножницами резали и склеивали картинки. Потом привезли первый компьютер, где мы начали набивать буквы.

– Тяжело было привыкать к благам цивилизации?

– Наоборот. Представляешь, ты все время гусиным пером писал, а тут тебе шариковую ручку дали. Удобнее! Сейчас уже давно у нас на студии никто ничего вручную не делает. Даже художник рисует на доске, а смотрит не на руку с ручкой, а на монитор.

– А в быту?

– У меня родители, например, не могут отправить по телефону SMS-ку. Не могут и все. Я испугался, что со мной будет то же самое относительно моих детей. Я чтобы хоть какое-то время протянуть, специально себе под Windows-ом телефон купил и разобрался в нем. Так, чтобы мог потом сыну объяснять, как программы работают, как инсталлируются они. Мне же уже 42 года, так что и старость, наверное, не за горами.

– 42 года – это много или мало?

– Не знаю. Когда мне было 20, я думал, что это предгробный возраст. Когда мне стало 40, я подумал, что это еще только начало жизни.

– Старость пугает?

– А что ее бояться? Вот она уже старость.

– В 42 года?

– А во сколько старость?

- Уже пятый десяток и все равно для всех ты просто Виталий Мухаметзянов, а не Виталий Альбертович.

– Представляешь, если бы я купил себе какой-нибудь костюм крутой, сделал бы себе кабинет большой, посадил бы секретаршу и сидел бы там как за каменной стеной. Я не думаю, что от этого студия «Муха» стала лучше работать. И мультфильмы бы лучше не стали. Может быть, просто еще не дорос. На мой взгляд, уважение не в этом проявляется.

– Ты можешь себя представить пенсионером? Что ты планируешь делать лет через 20–25? Будешь лежать на диване и отдыхать?

– У меня отец последние 30 лет перед пенсией работал в 95-й школе учителем физкультуры. Все время вел какие-то секции то лыжные, то по баскетболу. Но вышел на пенсию и в течение двух лет очень сильно сдал. Был боевой такой, все мог, а только остался не у дел, и сразу пошли болезни, и сразу пришла старость. Я думаю, что вот так вот уходить резко и лежать на диване это очень опасно. Тем более человеку, у которого нет второй линии жизни, которую можно называть духовной или душевной, как угодно. Если я работаю и понимаю, что это не главное, главное в жизни что-то другое, то вот это что-то другое и спасает и на пенсии, и, наверное, после смерти.

– Почему ты выбрал это поприще для себя? Неужели никогда перед выбором не стоял?

– У меня в 90-е годы тоже была дилемма: нефтью заняться или продолжать мультики рисовать. Тогда модно было нефтью торговать. Я от этой затеи отказался. Потому что я бы тогда у нефти подворовывал на мультики. Я бы все равно не смог бы от них избавиться.

– Вдруг стал бы олигархом?

– Здорово да, когда денег столько, что ты уже не контролируешь потоки их. Но все равно и такие большие деньги можно потратить очень быстро. Помочь двум-трем детским домам и все. Я вообще-то стараюсь максимально не зависеть от денег, насколько это возможно. Все выполняют замысел Создателя, все выполняют законы природы. И как можно пойти против природы? Весной на деревьях листья распускаются, осенью опадают. И если поздней осенью, когда все остальные листья уже сбросили, какое-то дерево стоит зеленое, значит оно скоро умрет. Запуталось дерево, пошло против природы. И для человека это так же опасно, как и для дерева, идти против природы.

– Считаешь себя обеспеченным человеком?

– Я думаю, детям хватит. А еще лучше будет, если дети сами смогут себя обеспечить, тогда я буду за них полностью спокоен. Ни сколько не переживаю по поводу того, что у меня нет никаких накоплений. И в первую очередь потому, что все заработанные деньги я трачу на производство – точно так же, как в первые годы существования студии «Муха». Потому что нет такого дяди, который придет и скажет: «Я хочу вложить в вас деньги». Как раньше не было, так и сейчас нет. Только раньше их называли спонсорами, а сейчас компаньонами. А деньги для жизни… Их, на самом деле, не так и много надо. Гораздо больше нужно денег на зарплату людям.

– А сколько тебе надо для жизни?

– А стоит ли об этом говорить? Так не долго превратиться и в желтую прессу. Тем более это же интернет. Достаточно будет назвать в Яндексе вопрос: «Сколько зарабатывает Муха?»… Одни скажут «у-у, как мало», другие скажут «о-о, как жирно живут». Я зарабатываю именно столько, сколько надо на жизнь. Я могу себе позволить не задумываться о том, сколько надо заплатить за телефон, сколько стоит молоко. А в остальном я обычный человек.